«Илья Лагутенко: Петя Листерман не имеет к нашей с Аней любви никакого отношения» — Собеседник

Лидер группы «Мумий Тролль» Илья Лагутенко не любит появляться на публике, потому что не переносит излишнего интереса к своей персоне и больших накуренных помещений. Но сейчас артист находится в центре внимания как никогда: недавно Илья женился, озвучил популярный диснеевский мультфильм, а летом готовится представить на суд слушателей новый «двойной» альбом группы.

– Илья, ну и как вам в шкуре обезьяны?
– Довольно-таки комфортно (смеется). Но не забывайте, что я озвучил не просто какую-то рядовую мартышку, а самого настоящего Мастера Обезьяну. Согласился на эту авантюру потому, что считаю «Кунг-фу Панду» веселым и забавным мультфильмом, к тому же его создали режиссеры «Шрека», который я просто обожаю. Я родился в год Обезьяны, поэтому, наверное, мне и предложили именно эту роль… Видимо, на толстую панду я и правда не очень похож (смеется).
– У вас сейчас какой-то «животный» период в жизни – озвучили обезьяну, теперь вот поедете спасать тигров.
– Да, действительно. Уже много лет я являюсь попечителем фонда, который занимается проблемами сохранения уссурийского тигра.
– Неужели и вещи из кожи и меха не носите?
– В студенческие годы мой однокурсник женился на девушке из Германии, которая была ярой приверженицей «зеленых». Когда она провела первую зиму в России, то подошла к своему мужу и сказала: «Дорогой, я больше не могу, давай пойдем на базар и купим мне шубу из козочки, ее же не уничтожают ради меха» (смеется). Это пример того, что иногда приходится изменять своим привычкам.
– Вот и вы недавно изменили своим – расстались с холостяцкой жизнью.
– Это правда. Я женился на своей девушке, модели Ане Жуковой. Можете нас поздравить с этим знаменательным событием. Надеюсь, наша крепкая семья сможет стать примером не только для собственных детей, но и для всего человечества (смеется).
– Почему решили жениться тайно?
– В этом вопросе важную роль сыграла наша с Аней природная интеллигентность и скромность, которая была передана вместе с генами. Мы хотели быть предоставлены исключительно друг другу, где бы наше бракосочетание ни происходило – под елочкой в тундре или в Московской области.
– Но в ЮАР, где вы сыграли свадьбу, насколько знаю, с елками напряженка.
– Если очень постараться, то и там можно найти (смеется). Хотя мы над этим не задумывались, а просто неслись на крыльях романтики куда глаза глядят и радовались, что можем себе это позволить.
– Известный всей московской тусовке Петя Листерман говорит, что приложил руку к вашему с Аней знакомству.
– Этот человек создал себе имидж безбашенного нахала и вруна и очень надеется, что ему за это ничего не будет. Знаете, это все мне напоминает выражение «Не тронь… вонять не будет». К нашей с Аней жизни и любви этот человек не имеет никакого отношения. Я вообще стараюсь не верить в те глупости, которые говорят нехорошие люди и пишет желтая пресса. Потому что знаю, что многие из-за этой ерунды даже кончали с собой. Курт Кобейн, например, ушел в мир иной только потому, что очень переживал, что о нем думают окружающие.
– Говорят, сын Игорь, который живет с вашей первой женой в Лондоне, тоже хочет стать артистом.
– Знаете, я никогда не замечал в нем каких-то музыкальных способностей и не видел желания стать певцом. В последние годы он твердит только о спорте – Игорь вообще человек другого склада, не такой, как я. Он сейчас учится и работает и, похоже, уже давно решил, что пойдет своей определенной дорогой по жизни, которая не будет связана с тем, чем занимается его отец.
– Говорят, вы тоже больше не хотите жить в Москве.
– Ну почему же? Просто мы с Аней сейчас достраиваем свой дом в Подмосковье и в скором времени собираемся туда переехать. Я принимал активное участие в создании нашего нового жилища – теперь там есть не только жилые комнаты, но еще и репетиционная студия для группы «Мумий Тролль». Летом выходит наш новый альбом, который я называю «двойным», потому что если мерить дисками, то он помещается на двух CD или трех грампластинках – в нем свыше двух десятков песен. Поэтому мы с группой много работаем, репетируем, и нам нужно для этого помещение. А вообще я слежу за последними достижениями в области строительства и архитектуры, но это скорей является неким хобби. Не знаю, возможно, когда-нибудь желание стать архитектором превысит мое желание заниматься музыкой (смеется).
– Вы часто бываете в других странах, привозите что-нибудь из поездок для нового дома?
– Знаете, я вообще стараюсь не пускать к себе друзей со всякими идиотскими сувенирами и сам ничего не привожу. После окончания университета я работал переводчиком с китайского языка за границей и старался привозить родственникам какие-то необходимые вещи или просто сувениры. Постепенно это добро превращалось в то, что мама называет «пылесборниками». Наверно, моя неприязнь к собирательству связана с тем, что я вырос в советские годы, когда было принято копить сгущенку, чтобы дети пили чай с молоком, и годами хранить подшивки газет.
– У вас есть определенный имидж, который сложился очень давно. Не думали когда-нибудь ему изменить?
– Я рад, что мне не приходилось идти у кого-то на поводу и специально создавать себе какой-то имидж. Условно говоря, если бы через пять минут начинался мой концерт, я бы встал с этого удобного диванчика, на котором мы с вами сидим, и пошел бы на сцену в таком виде, как есть. Но это вовсе не значит, что я несерьезно отношусь к своей внешности. Просто и в обычной жизни хочу выглядеть аккуратно и нарядно. Когда-то мы с родственниками вдесятером жили в однокомнатной квартире, и даже тогда у нас в семье было не принято появляться друг перед другом в каких-то обвислых трико и пижамах, а бабушка всегда с утра вставала и наряжалась. Я стараюсь следовать ее примеру (смеется).