«Путешествие с Мумий Троллем по Тихоокеанской России: взгляд из-за кулис» — Deita.ru

Путешествие с Мумий Троллем по Тихоокеанской России: взгляд из-за кулис

Кто подарил Илье Лагутенко член моржа, из-за чего Магадан – ещё одна «малая родина» музыканта и почему «Мумий Тролль» поёт вживую?

Возле регистрационной стойки владивостокского аэропорта свалена груда вещей в разномастных чемоданах и необычных жестких футлярах. «Хрупкое!» — предостерегают многочисленные наклейки. Пассажиры косятся на необычный багаж, но вряд ли подозревают, что это группа «Мумий Тролль» завершает свой тур «Редкие земли». Первый дальневосточный концерт прошел во Владивостоке, теперь мы летим на Сахалин. Четверо музыкантов, шестеро «технарей», двое организаторов — всего, значит, двенадцать человек. Я — тринадцатый.

23 февраля. Владивосток-2011

Владивосток — город для «Мумий Тролля» родной. Трое из четверых музыкантов — лидер, вокалист, автор текстов и музыки Илья Лагутенко, басист Евгений «Сдвиг» Звиденный, ударник Олег «Пунга» Пунгин — наши, владивостокские, к тому же отслужившие на Тихоокеанском флоте. Гитарист Юрий Цалер — с Урала, но за время, проведенное с «троллями», кажется, он и сам стал по меньшей мере наполовину дальневосточником. Поэтому и концерт во Владивостоке — действо особое как для зрителей, так и для самих артистов. На этот раз в «Арене» прозвучала песня «Грустная» легендарной владивостокской группы «Туманный Стон» памяти ее лидера Мити Езуты. На сцене появились музыканты «Туманников» — Сергей Соловьев и Леонид Штительман, причем последний облачился в черную балетную пачку. Другим сюрпризом стало участие владивостокского рэпера Витамина, по-своему исполнившего мумийтроллевскую «Пьяную струну».

Концерт заканчивается, и в гримерке артистов неожиданно появляется одетый в casualректор ДВФУ Владимир Миклушевский с одним из своих заместителей Николаем Морозовым. За несколько часов до концерта Лагутенко и Миклушевский заключили соглашение о сотрудничестве. Предполагается, что Илья Игоревич будет читать в университете лекции; «Мумий Тролль» и ДВФУ совместно реализуют ряд других музыкальных проектов. «Как говорил мой дедушка, чтобы преподавать, необязательно знать», — пошутил по этому поводу Илья, а руководитель ДВФУ дал понять, что дело не в наличии преподавательских навыков: «Нам важно привлечение состоявшихся людей. Молодому поколению надо показывать successstory— истории людей, которые хорошо учились, много трудились и добились успехов в той или иной области».

— Сотрудничество рок-группы и нового университета похоже на какие-то фантастические проекты. Но для меня это всегда было одной из путеводных звезд — о чем-нибудь помечтать, а потом подумать, как это воплотить в реальность, — размышлял Лагутенко на владивостокской пресс-конференции. — Я верю в определенные стечения обстоятельств, которые не всегда могут идти по каким-то установленным параметрам или разнарядкам…

Итак, у нового университета появился единственный в своем роде преподаватель. Правда, аббревиатура ДВФУ Илье не понравилась. Но тут уж ничего не сделаешь.

24 февраля. Остров Сахалин

Самолет приземляется в Южно-Сахалинске. Здесь сыро и тепло — плюс два, а чуть позже зарядит настоящий дождь.

Концерт запланирован в «Чехов-центре» на Коммунистическом проспекте. Гримерка: бутерброды, кофе. Артисты переодеваются в сценическое. Сдвиг в своем розоватом мундире и военно-морской пилотке с гвардейским значком на месте кокарды напоминает офицера неведомой военно-морской республики. Цалер предпочитает мягкие скромные тона, зато обращает на себя внимание пышной прической, усами и бородой. Пунгин сидит за ударной установкой по-простому — в тельняшке, как чернорабочий музыкального фронта. Илья от концерта к концерту меняет облик: то это белый долгополый фрак, то клетчатый костюм светло-синей гаммы.

До выхода — какие-то минуты, зрители уже собрались. Артисты выглядят совершенно спокойными и даже расслабленными. Илья изучает оставленный кем-то в гримерке учебник по истории искусств, разглядывая изображения античных скульптур. Пунгин отрабатывает ритм палочками на собственных коленях.

— Минута до выхода!

До сих пор я бывал на выступлениях «Мумий Тролля» только во Владивостоке. Но не менее увлеченно подпевают музыкантам и сахалинцы, порой заглушая артистов. Публика, обращаю я внимание из-за кулис, разновозрастная. На первом ряду выделяется седая дама — судя по эмоциям на ее лице, она в полном восторге. Исполняется «Медведица», где присутствует женская вокальная партия. «Мумий Тролль» путешествует мужским коллективом, поэтому Илья вручает один из микрофонов залу, и женскую партию исполняют сахалинские девушки. Кроме слов слышатся восторженные визги.

Концерт сыгран. Корейский ресторан, сахалинская корюшка, японское саке. Лагутенко с удовольствием жарит на специальной сковороде мясо, которое мы с неменьшим удовольствием заворачиваем в листы салата, добавляем чего-то очень острого и поглощаем, запивая различными приятными жидкостями. Илья рассказывает о своей владивостокской жизни — как, например, когда-то он работал барменом в гостинице «Влад Мотор Инн». Называет фамилии общих знакомых, ностальгические адреса — жил в какой-то период жизни на «БАМе», ездил с пересадками в офис фирмы на Фадеева…

Как известно, дедушка лидера «МТ» Виталий Лагутенко был отцом первых советских хрущевок. На пресс-конференции во Владивостоке Илья обмолвился, что другой дедушка в свое время рулил технологическим институтом — нынешним ВГУЭСом. Спрашиваю его об этом.

— Да, его звали Савченко, Анатолий Иванович, — вспоминает Илья. — Это было, наверное, начало 70-х. Он потом уволился из ДВТИ из-за чего-то, не знаю точно. Мама говорила одно, бабушка — другое, в газетах писали третье… Он еще преподавал в Дальрыбвтузе.

Ловлю себя на ощущении, что Илья и его друзья, кажется, никуда и не уезжали из Владивостока. Пунгин и сейчас похож на парня с Тихой, о Сдвиге (когда-то — художнике компьютерной графики) я то и дело слышу от самых разных людей… Потом я не раз обращу внимание на то, как музыканты группы говорят «у нас во Владивостоке», причем это получается совершенно естественно, хотя понятно, что «Мумий Тролль» давно уже вышел совсем на другие орбиты. Но вот регулярно возвращается и на нашу, владивостокскую. Многие из переехавших в Москву стараются забыть свою «прошлую жизнь», а эти ребята по-прежнему подчеркивают свое владивостокское происхождение.

25 февраля. Платиновый Хабаровск

Вылетаем в Хабаровск. Там, на материке, должно быть холоднее. И правда: всего час лету, а уже минус 13. Аэропорт, очередная выгрузка полутонны музыки и радости с наклейками «хрупкое», призванных «расписать такую серую и нудную зиму». Спортивно-зрелищный комплекс «Платинум Арена».

— День сурка какой-то, — говорит Сдвиг в гримерке. — Встал, поехал, переоделся, сыграл, поспал. Встал, поехал, переоделся, сыграл…

— Тогда уж Год сурка, а не день, — поправляет его Цалер. — Ты еще Америку вспомни!

До начала концерта — несколько минут. Откуда-то появляется небольшая плоская бутылка «Чивас Ригал», но ее пока не открывают, а используют по другому назначению. Юра Цалер обнаружил, что на бутылке можно играть, и мгновенно подбирает какую-то тонкую стеклянную мелодию, выстукивая ее ладонями.

Начинается концерт. Плейлист несколько меняется от города к городу. Я снова наблюдаю из-за кулис сбоку и вдруг думаю, что эти четверо парней похожи на автомобиль «тойота» — ничего лишнего, и в то же время все есть, все работает как надо, все идеально подогнано. Вызывающее мурашки по коже соло Цалера, пулеметная дробь палочек Пунги, веские басы Сдвига, гипнотически обволакивающий вокал и фирменная улыбка Ильи… Аудиовизуальное блюдо из, казалось бы, несочетаемого: эстетский, даже, может, чуть приторный вокал — и одновременно жесткие, нервные тексты: «он порежет меня на меха», «закрой окна, задерни шторы, чтобы ночью не залезли воры», «падают сбитыми Ил-62 и повисают на проводах». И при всем при этом — позитив, отсутствие характерного для многих рок-коллективов депрессняка. Даже трагическое содержание («Мы ляжем по разные стороны полос…», «Музыка сорвалась — ты меня убил…») здесь решается в другом, совсем не трагическом ключе.

Что до улыбки Лагутенко, то она, как я мог с радостным удивлением убедиться, ничуть не наиграна. За кулисами она не исчезает. Возможно, секрет неповторимого веселого безумия в ярко-синих глазах главного «Мумий Тролля» — как раз в ней.

После концерта Илья подписывает фотографии в гримерке. Продюсер тура Алиса Серегина (во Владивостоке ее хорошо помнят как DJАлису с радио NewWave) приглашает его в коридор — на встречу с какими-то студентами.

— А бизнес? — смеется Илья, указывая на недоподписанные фото, но на встречу идет. Наверное, уже вошел в роль преподавателя ДВФУ. Вчера на Сахалине придумалась и тема первой лекции — о вреде курения. Лагутенко, оказывается, не выносит табачного дыма.

Возвращается в гримерку, размышляя вслух:

— Наверное, пора уже запрещать местным операторам транслировать картинку на экраны. Я специально оглядывался: Юра играет соло, а они в это время показывают Сдвига…

— Или сажать туда своего видеоинженера, — говорит музыкант и директор рекламного агентства BusinessSolutionsСергей Соловьев, приехавший на хабаровский концерт из Владивостока. — Зато Хабаровск все-таки — самый организованный город в плане аппаратуры и вообще.

Взмокший Пунгин с удовольствием отхлебывает корейского пива Cass.

— И что мы только пьем в Москве! — говорит он. — «Асахи» там и то не японское, а чешское!

Вечером сидим в китайском ресторанчике «Юн Фун». То и дело подходят поклонники с просьбой об автографе. Илья не отказывает. Очередной фанат просит расписаться на купюре в 10 юаней. Илья качает головой: на деньгах нельзя, примета плохая. Тогда парень находит фото любимой девушки.

…Я весьма далек и от музыки, и от музыкальной тусовки. Но, как и полагается человеку 1980 года выпуска, всю жизнь живущему во Владивостоке, мелодии и образы «Мумий Тролля» у меня давно в крови. Ежедневно работая с теми или иными текстами, я могу попробовать как-то оценить именно эту, вербальную составляющую. Разбирать с литературной точки зрения тексты, созданные для исполнения рок-группой, не очень корректно, но тем не менее.

Кажущиеся иногда нарочито абсурдными, тексты Лагутенко, напротив, часто доходят едва ли не до открытой публицистичности, как во «Владивостоке-2000». «Морскую капусту» можно рассматривать как мелодизированный кулинарный рецепт. А сколько неожиданной «бытовухи»: «упреки твои, что денег так мало», «выводит капающий кран», «а мне бы той ночью оставили денег, увез бы тебя на такси»… Сопки, волны, крабы, матросы, бандиты — легко узнаваемые приметы владивостокского хронотопа рубежа веков. Но все эти акцентированные реалии конкретных времени и места (условно — «Владивостока-2000») не подаются в лоб, а маскируются в джунглях формы, что неизбежно выводит на параллели с Пелевиным, Сорокиным и всем прочим «постмодернизмом». Лагутенковские «дельфины под кожей» почти буквально возникают в сорокинском «Дне опричника», где герои пускают по венам особых золотых рыбок. И дело тут не в том, кто использовал образ первым, а в настроенности на одну волну. Откуда берутся эти мгновенные вспышки и ускользающие фантомы, эти клочья морского тумана или обрывки йодированных водорослей? Что приходит первым — ритм, мелодия, текст?

Илья пожимает плечами.

— То так, то так… Не, никакой системы. Совершенно иррациональный процесс. Мне же не надо никому план сдавать.

26–28 февраля. Солнечный Магадан

Аэропорт Хабаровска, ждем борта на Магадан. Созерцательный Юра Цалер обращает внимание на птиц, летающих прямо внутри здания, под крышей. Пунга ругается — его снова заставили снимать на входе в аэропорт ремень, в котором оказалось слишком много металла.

Смотрю в иллюминатор на сталкивающиеся внизу ледяные поля Охотского моря и размышляю о том, что Лагутенко со своей командой дал голос целому безъязыкому поколению безъязыкой территории — российскому Дальнему Востоку конца ХХ века. Это благодаря «Мумий Троллю» вот именно что «чайки вдруг запели на знакомом языке». Дальневосточная мифология оказалась втянута в современную культурную орбиту, покинув гетто провинциальности. Возник целый эстетический мир «Мумий Тролля», где в подворотнях обитают «маниаки» и печально смотрят колесами в небо взорванные джипы, где от любви умирают бандиты и возят контрабандой в Москву тепло сердец в контейнерах, где сердце — на скалах, а рыбы — на соснах. Не говоря уже о такой утилитарной вещи, как «продвижение Владивостока», чем усиленно занимается целая бригада специальных людей в городской администрации, но у них получается куда слабее. Звание почетного гражданина Владивостока — самое малое, что могли сделать для Лагутенко уже в прошлом году депутаты городской думы, но они предпочли тогда иные кандидатуры, «прогнувшись» в том числе под действующего губернатора.

Приземляемся в заснеженном Магадане, вернее, в поселке Сокол. Тут неожиданная оттепель, чуть ли не ноль, хотя еще вчера или позавчера, говорят, стояли настоящие колымские морозы. Слегка пуржит, автобус петляет по летному полю среди сугробов. В зале прилета — чехословацкие весы 1983 года выпуска и конвульсирующая лента транспортера. Нас встречают веселые небритые магаданцы. Мрачноватая трасса в снежном дыму, тусклое колымское солнышко, спичечки деревьев по сторонам — тоска… Но вот въехали в город, и он сразу очаровывает: бухта Нагаева, непритязательные сероватые дома, родные сопки, не менее родные праворульные машины.

Магадан — город для Ильи Лагутенко тоже особый, еще одна «малая Родина». Здесь долго жила его бабушка Вероника Иосифовна, здесь родилась его мама, здесь же в свое время обитал и будущий писатель Василий Аксенов, чьи мотивы при желании можно обнаружить в текстах «Мумий Тролля» (вот и название тура, «Редкие земли», позаимствовано у одного из последних романов Аксенова). В Магадане около полувека жил и умер знаменитый когда-то певец Вадим Козин, пластинку романсов которого Илье подарила бабушка. Но сам Лагутенко до сих пор в «столице Колымского края» не был.

— Я с детства очень много слышал, слушал, у меня создавалось даже, может быть, преувеличенно хорошее, из области фантастики, мнение о Магадане, — говорит лидер «МТ». — Он всегда был недосягаемым местом, куда очень хотелось попасть. И вот полтора года назад, отправляясь в этот тур — «Редкие земли», я сказал, что поеду только при одном условии: если в списке будет стоять город Магадан.

Едем на пресс-конференцию в магаданский филиал Дальсвязи. Журналистов оказывается полный зал — откуда столько? Потом выясняется, что на самом деле здание взяла штурмом толпа фанатов. Журналисты едва успевают задать несколько вопросов, как пресс-конференция превращается в раздачу автографов.

Сотрудник Дальсвязи осторожно задает вопрос, который задавался уже, наверное, десять тысяч раз:

— Почему все-таки «Мумий Тролль»?

— Книжка у меня была в детстве такая, — привычно отвечает Илья.

— А почему не «Муми», а «Мумий»?

— А чтобы страшнее было! — улыбается Илья.

Идем на эфир в студию «Авторадио-Магадан». По улице куда-то мчится стремительный молодой человек. Не останавливаясь, одной рукой он приобнимает Илью, другой, вытянутой, делает снимок обоих своим мобильником и так же стремительно убегает — весь эпизод занимает две-три секунды.

Ведущая радио вспоминает музыкантов магаданского происхождения — от «Ночных снайперов» до Юрия Шевчука.

— Не хотели бы остаться у нас навсегда? — звучит неожиданный вопрос. Потом спрашивают о кампании в защиту амурского тигра, к которой подключился лидер «Мумий Тролля». Илья объясняет, почему тигр нужен планете, и заканчивает так:

— Он редкий, красивый, смелый — именно так я характеризую музыку группы «Мумий Тролль»!

На вопрос о магаданских впечатлениях Илья отвечает:

— Когда звезды так встали, что появился шанс приехать в Магадан с концертами, я сказал: летом я не поеду. Поеду только зимой, в самое холодное время, чтобы испытать на себе всю остроту ощущений. Но нас сегодня встретило яркое солнце, почти весенняя погода, так что теперь я буду думать, что все эти разговоры о холодной Колыме — из области мифологии. Все у вас замечательно и солнечно!

Вечером мы пытаемся найти дом, в котором жили близкие Ильи, но заезжаем куда-то не в ту степь. Илья тут же звонит бабушке в Москву и уточняет.

— Это напротив «Восхода», угловой дом, — передает он слова бабушки водителю. Мы находим угловой дом напротив «Восхода», его прежний адрес — Сталина, 1. Дом оказывается очень похожим на известный владивостокский «пентагон» на площади Луговой. Даже башенка наверху такая же.

Утро. На завтраке в гостинице на столы вместе с обязательными солью-перцем, хлебом и сливочным маслом ставят икру. Нас вывозят на лед соседней бухты на рыбалку. Полбухты заставлено разномастными джипами — не сравнить с Владивостоком. Возвращаемся в город, направляемся в муниципальный центр культуры. Зал небольшой. Техническая группа занята саундчеком. Ухо выхватывает самые разные мелодии — от цоевского «Троллейбуса», который идет на восток, до «Боже, царя храни».

В гримерке появляются магаданские то ли дальние родственники Лагутенко, то ли родственники бабушкиных соседей, которые бывают ближе родственников. Они дарят Илье художественно обработанную кость — тот самый член моржа, давший жизнь известной идиоме «хрен моржовый».

Начинается концерт. За сценой «технари» следят за аппаратурой, периодически что-то подстраивая. Пьют минералку и «энергетики». Магаданцы подпевают точно так же, как и все остальные дальневосточные залы. Плейлист для них, как и для владивостокцев, решено сделать эксклюзивным («И влить на Магадан и Питер такой заманчивый коктейль…»). Илья исполняет под акустическую гитару Цалера романс Вадима Козина «Смейся, смейся громче всех». В конце, перед выходом на бис, предлагает:

— Давайте вместо «Это по любви» исполним «Фантастику». Видели, какой огромный плакат «Фантастика» висит в зале?

После более чем полуторачасового концерта музыканты снимают намокшую одежду, переодеваются, но вообще они кажутся удивительно бодрыми. Кто-то из магаданских журналистов спрашивает Илью про секрет энергичности.

— Я всегда шучу, что это старинные дальневосточные рецепты: печень краба на завтрак и голотурия на ужин, — отвечает Илья. Добавляя, однако, что «классический рок-концерт должен длиться не более 40 минут», хотя «так уж принято в нашей стране, что концерты должны длиться хотя бы в пару раз дольше».

В гримерке обнаруживается одноклассник Ильи Андрей. Приходят еще какие-то поклонники, жаждущие сфотографироваться. Парень нажимает на спуск и сетует: размыто получилось…

— Отфотошопите потом, — улыбается Илья.

Еще одно магаданское утро. Ездили на горнолыжную базу, Сдвиг не очень удачно упал и ушиб руку. Впрочем, пальцы басиста работают нормально, и на вечернем концерте инцидент, кажется, никак не отразился.

Перед вторым магаданским концертом мы с Ильей заскакиваем в музей-квартиру Козина, который, оказывается, жил совсем недалеко от бабушки музыканта. Илья оставляет в книге гостей памятную запись.

Прибываем «на площадку». Артисты снова переодеваются, надевают удобную легкую обувь вроде кед. Идет горячее обсуждение — что делать с местной корюшкой (хотелось бы сказать, «пойманной нами накануне», но это неправда: поймать нам практически ничего не удалось). Поджарить ее утром или забрать с собой на Камчатку? Наконец кто-то спохватывается:

— Может, все-таки пойдем поиграем?

Артисты двигаются к сцене: неторопливый, спокойный Сдвиг, темпераментный Пунга, лирически-эстетский, добродушный Цалер…

Ужин в ресторане «Каменный венец». Строганина из нельмы, икра краба и прочие северные деликатесы. Местный предприниматель и депутат Александр Чугуевец говорит Звиденному:

— Слушай, не похож ты на гитариста. Ты похож на мексиканца… Или нет, на старателя!

— Так я сегодня старался, — улыбается Сдвиг.

— А скажите честно, — интересуется дама по другую сторону стола, — вы вживую поете или под пластинку?

Музыканты смеются.

— У нас проблема: мы не умеем попадать в фонограмму, — отвечает ей Илья. — Поэтому приходится играть живьем.

1 марта. Странное место — Камчатка

Вылетаем из Магадана на Камчатку. Удивительно везет с погодой — могли бы и застрять. Но в Магадане сегодня около нуля, сыплет легкий снежок, на Камчатке тоже все в порядке и тепло. Загружаемся на этот раз не в комфортабельный Airbus, а в старенький «Ан-24». Салон забивается аппаратурой чуть ли не с верхом. Винты раскручиваются. Начинается перелет к последней точке тура «Редкие земли». Колымская земля скрывается за облаками, сидящий рядом со мной Цалер открывает томик Лескова… Спустя какое-то время из облаков вдруг высовывается вершина заснеженного вулкана — как говорил один мой знакомый, «красота невыносимая». Сегодня еще можно успеть расслабиться в Паратунке, а назавтра — концерт в «Роллердроме», которым тур «Редкие земли» благополучно завершится. Из Петропавловска-Камчатского я вернусь домой во Владивосток, а «Мумий Тролль» отправится по своей орбите. В направлении Москвы.

Василий АВЧЕНКО